Мушкетеры - Страница 37

В случае с саммилитами у Серёгина не было возможности заслужить внимание даже близких друзей. Статья пошла за подписью автора гипотезы, и никто в целом мире, кроме работников редакции, не знал, сколько пришлось ему, Серёгину, потрудиться над записями Белова, заинтересовавшими этот самый мир…

Разумеется, Леонида предупредили о предстоящей поездке в пустыню. И, разумеется, он сделал всё, чтобы принять в ней участие. Но к академику попасть ему не удалось. А какой-то профессор, на столе которого уже лежали документы Тарасюка и Кремневой, согласился уделить Леониду всего одну минуту, и то после того, как Серёгин довел солидную даму-секретаря до полного изнеможения.

Выслушав журналиста и небрежно пробежав такое длинное и убедительное письмо за подписью главного редактора газеты, профессор сказал, что корреспондентам делать в Саммили совершенно нечего. Вот если экспедиция привезёт оттуда что-либо интересное, то тогда товарищи корреспонденты смогут ознакомиться со всеми материалами во всех деталях и писать о них хоть во всех газетах…

Поезд шёл с Дальнего Востока в Москву. Он был в пути пятые сутки, и самые аккуратные пассажиры уже начинали понемногу укладывать кое-что из вещей.

Леонид Серёгин, возвращавшийся из очередной командировки, и его попутчик, невысокий коренастый человек лет тридцати, к числу самых аккуратных пассажиров, безусловно, не принадлежали. Отчасти по возрасту, отчасти потому, что вещей у них почти не было.

Багаж корреспондентов, как известно, состоит в основном из блокнотов, пленок и фотоаппарата. Попутчика же Серегина вполне удовлетворяла обширная сумка, которую в случае необходимости можно было закинуть за спину как рюкзак. Он был геологом и сообщил Леониду, что за последний год перетаскал в руках и за плечами больше грузов, чем везёт их поезд. А сейчас он едет в отпуск, и, кроме бритвы «Спутник», купальных трусов и кедровых орехов, ему ничего не требуется.

Серёгин и геолог с самого Владивостока сражались в шахматы. Сейчас счёт был 33:1 не в пользу журналиста.

Леонид с равнодушным видом, хотя сердце его обливалось кровью, положил на доску своего короля.

— В игре царит случай, — заметил он.

— Случайность — это способ проявления закономерности, — не без ехидства отозвался геолог. — Еще одну?

— Хватит, — притворно зевнул Серегин. — Пора спать.

Геолог взял полотенце и вышел из купе.

Леонид стал складывать шахматы. Сложил, поставил доску на столик и наклонился, чтобы поднять листок плотной бумаги, на котором попутчик вел запись счёта железнодорожного матч-турнира.

С другой стороны листка было что-то наклеено. Серегин перевернул бумагу — это была телеграмма — и машинально прочёл:

ДНЕПРОПЕТРОВСКА ХРУСТАЛЬНЫЙ ХАБАРОВСКОГО АЛЕКСАНДРУ ТЧК СЕДЫХ ЖДУ МОСКВЕ

Леонид перевернул листок и положил на столик, придавив перочинным ножом.

Геолог вернулся в купе и забрался на полку.

А Серёгин вышел в коридор, стал к окну и закурил.

Фамилию попутчика он явно встретил не впервые. Но где она попадалась ему раньше?

Старпом на корабле? Нет, тот не Седых, а Скорых… Хрустальный? Что такое Хрустальный?…

Серёгин докурил папиросу, так и не вспомнив, где он слышал фамилию геолога, и пошёл к своему купе.

Из-за открытой двери он услышал обрывок чьей-то фразы: «…Тайменя килограммов на двадцать из этого ручья, представляете!…» — и вдруг сразу вспомнил.

Просто удивительно, почему он не вспомнил этого раньше! Ну конечно: Хрустальный ручей, озеро, Седых!…

Телеграмма, которую он дал Григорию «на дорожку», когда тот летел в Хирбет! Телеграмма с далёкого сибирского рудника, принятая им за шутку, придуманную кем-нибудь из друзей Белова…

Леонид вбежал в своё купе и беззастенчиво растолкал мгновенно заснувшего геолога:

— Ради бога, извините! Это вы пять месяцев назад послали телеграмму на имя Матвея Белова?

Нетерпение Серёгина, после того как Седых рассказал ему о загадочной каменной пирамиде у затерянного в тайге маленького озера, было так велико, что он, сойдя с поезда, сразу забрался в первую попавшуюся телефонную будку.

— Институт! — ответил женский голос.

— Когда возвращается из Аравии товарищ Тарасюк?

— Уже вернулся… И снова уехал… Нет, не за границу… Когда приедет? Позвоните, пожалуйста, через недельку…

Леонид повесил трубку.

Что же делать? С кем посоветоваться? Придется действовать самому, разведав для начала, не знает ли чего-нибудь Белов.

— Здравствуйте!

Вопреки обыкновению, Серёгин не ворвался в комнату, как ураган, а степенно вплыл в неё, как человек, знающий себе цену.

— Ну, как вам пустыня? — небрежно спросил он.

Матвей уголком глаза взглянул на Майю и сдвинул брови.

Она поняла.

— Нашли что-нибудь?

— Кое-что, конечно, нашли, — ответил Белов. — Интересный образец саммилита на глубине четырёх метров, под корнями пальмы…

— Опять саммилиты… — махнул рукой Леонид. — Хватит играть в камушки! Надо действовать!

Майя повернулась к Серёгину:

— А разве мы сидим сложа руки?

— Не сложа, но сидите… Вы когда приехали?

— На позапрошлой неделе.

— А где Григорий?

— Не знаю.

— А вы чем занимаетесь?

— Не вылезаю из библиотеки, поняли? — сердито ответила девушка.

— Конечно, понял! — Серегин загадочно улыбнулся. — Хороши труженики — не вылезают из библиотеки! Это только курица может высидеть цыпленка, не сходя с места. А вымпел из космоса так не высидишь!

Матвей чуть улыбнулся — по обыкновению, одними глазами.